Неделя 2-я по Пасхе. Апостола Фомы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Не раз мы в Евангелии читаем торжественное исповедание человека, который узнал во Христе своего Господа и Бога. Первый раз – в начале пути Господня. После Его крещения, когда Христос вступил на Свой крестный путь, Он встречает Нафанаила; Он свидетельствует перед другими, что это человек чистый, правого сердца: и Нафанаил Его спрашивает: откуда ты это знаешь? Спаситель ему отвечает таинственные слова: Прежде чем тебя позвал Филипп, Я тебя видел, когда ты был под смоковницей... И Нафанаил, поклоняясь Ему, говорит: Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев!.. В житии святого апостола Нафанаила мы читаем, что в то время он предстоял перед Богом в молитве, и слова Христовы „Я видел тебя под смоковницей” вдруг как бы разорвали перед ним пелену, и он понял, что стоит перед Тем Богом, Кому он тогда возносил свою молитву.

А потом это свидетельство как-то замирает; апостолы, как все мы, ослеплены видимым и только очень медленно начинают презирать невидимое. В течение трех с лишним лет Христос постепенно раскрывает перед ними Свою истинную природу: да, Он подлинный, истинный человек, но одновременно Он – Бог, пришедший плотью спасти мир. И это постепенно нарастающее сознание находит себе выражение уже на пути к Иерусалиму, перед самой смертью Христовой, в свидетельстве апостола Петра: Ты Христос, Сын Бога Живого...

Прежде Своего распятия Христос постепенно открывался Своим ученикам как Бог; после Своего распятия Он настойчиво, раз за разом, в целом ряде видений открывается перед ними как человек, воскресший плотью. Все рассказы о Воскресении Христовом нас ставят перед лицом именно этого факта: это не дух, это не видение; ученики не только слышат Его голос, но они прикасаются к Его телу, они видят, как Он с ними вкушает пищу; и справедливо, говоря о их свидетельстве, апостол Иоанн позже писал: Мы говорим о том, что наши очи видели, наши уши слышали, к чему прикасались руки наши... Христос действительно воскрес плотью: плотью освященной, плотью преображенной, плотью, которая вся стала духом, не переставая быть плотью. И мы поклоняемся вместе с апостолом Фомой воскресшему Христу, и веря Ему, зная Его как своего Бога, но и как воскресшего Иисуса из Назарета, взываем Ему: Господь мой u Бог мой!..

На этом построена вся жизнь Церкви, все христианское мировоззрение, все величие человека, все безграничное смирение Божие. Во Христе нам раскрыто и то, и другое; и мы ликуем не только о том, что Бог есть Бог любви, что Бог есть Спаситель наш, но ликуем мы и о том, что в Нем нам открыто, как велик человек. Человек так велик, что Бог может вместиться в него, человек так велик, что Христос может пройти через врата смертные и войти в вечную жизнь, и с Собой увлечь, унести нас в вечность, – как поток уносит. Человек так велик, что Христос, приобщившись во всех отношениях, кроме греха, нашему человечеству, приобщает нас до конца Своему Божеству, если только мы открываемся Его воздействию. Как это дивно!

А в наступающие сорок дней Христос постоянно является Своим ученикам, Он им раскрывает тайны Царства Божия, Он им открывает имя Господа нашего как Любовь, Он им открывает понимание Церкви как общества людей, которые соединены между собой любовью; Он открывает им, что временную жизнь они могут потерять, что она неминуемо пройдет, но что им дана вечная жизнь, которая есть жизнь Божия, уже вселившаяся в них, действующая в них, побеждающая все... И в наступающие недели каждое евангельское чтение будет нам говорить об этом торжестве жизни, о победе жизни, о победе любви над всем остальным. Будем радоваться, будем ликовать о том, что воскресший Христос не только победил смерть для Себя и в Себе, – будем радоваться, что в нас и для нас Он победил смерть, грех, страх – все, и что мы стали теперь свои, родные Живому Богу. Аминь.

17 апреля 1977 г.


Неделя 3-я по Пасхе. Святых жен-мироносиц

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Мы празднуем сегодня день святых жен-мироносиц, Иосифа Аримафейского и Никодима. Они еле упоминаются в Евангелии до страстных дней, когда Христос был предан, взят, оставлен, распят, убит; но вот в это время они вдруг появляются. У креста – апостолов не было; Иуда повесился; и только Иоанн стоял с Божией Матерью: потому что он был апостолом любви, как и Матерь Божия была любовью воплощенной, выражением любви всей земли к Богу и всей любви Божественной к нам, людям. И когда была по видимости одержана победа зла над Христом, когда Он был предан и распят, когда Он умер, как бы бесповоротно пораженный, тогда появились Иосиф и Никодим, которые оказались верными Ему не только во дни Его учительства, но во дни Его поражения: кажущегося, но очевидного поражения, в котором никто не мог сомневаться и которое могли победить только любовь и верность до конца.

И вот встает вопрос перед каждым из нас: мы знаем, что Христос одержал победу; мы не можем уподобиться ни женам-мироносицам, ни Иосифу Аримафейскому, ни Никодиму в том смысле, что мы не можем вернуться даже воображением к страшным дням кажущегося поражения Спасителя. Он сказал нам: то, что вы совершили над самым малым, самым ничтожным человеком, вы сделали для Меня... И мы все, все без исключения бываем постоянно пораженными; мы устремлены к добру – и отпадаем от добра; мы верим в добро – и изменяем добру; мы стремимся изо всех сил к тому, чтобы быть достойными человеческого звания, – и это нам не удается.

И вот в эти моменты – а они случаются постоянно в нашей среде, в среде всего человечества – мы должны подумать о женах-мироносицах, подумать об Иосифе Аримафейском, о Никодиме, и как скала твердая стоять, поддерживая друг друга. Друг друга тяготы носите, и так вы исполните закон Христов, – говорит апостол Павел. Если мы не будем друг друга тяготы нести, если мы не будем изо всех сил поддерживать друг друга, если мы не будем постоянно, милосердно, вдумчиво, щедро относиться друг ко другу именно в моменты, когда нам кажется, что наш ближний, наш друг не достоин ни себя, ни нашей дружбы, мы не исполним закона Христова.

Подумаем о себе, и о каждом человеке, который вокруг нас находится, о самых близких – и о случайных встречах; подумаем о хрупкости человеческой, о том, как легко поскользнуться и упасть; и в момент поражения останемся верными до конца, любящим сердцем не изменим, и из страха – не отвернемся. И тогда действительно, понеся друг друга тяготы, мы исполним закон Христов; тогда мы войдем в сонм тех жен-мироносиц, соединимся с Иосифом и Никодимом, и останемся с теми, кто в течение всей истории жизни человечества не стыдился пораженных, не отворачивался от падших, был Божией любовью и Божиим промыслом. Аминь.

21 апреля 1991 г.


Неделя 4-я по Пасхе. О расслабленном

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Я хочу обратить ваше внимание на три черты сегодняшнего евангельского чтения. Первое: как страшно слышать, что этот человек 38 лет был в крайней нужде, разбитый телесной болезнью, сломанный, и что ни один человек не нашелся, кто бы ему помог... И то, что случилось с этим человеком, в данное время случается с миллионами других людей: потому что мы холодны сердцем, потому что нам нет дела до того, что другие голодают, страдают болезнью, находятся в отчаянии душевном, ищут и не могут найти своего пути в жизни, в конечном итоге, найти Живого Бога, – потому что мы так холодны, миллионы людей остаются во тьме и холоде, в одиночестве и ужасе.

Вторая черта сегодняшнего Евангелия относится именно к этому: кто из нас может сказать, что когда он чего-то желал, о чем-то мечтал, чего-то добивался и стоял рядом с другим человеком, который был в той же нужде, но дольше, в той же нужде, но больше, – кто из нас пожертвовал собой, отступил в сторону, и сказал: ты пройди первым, ты будь первая, я подожду... В ответ на такой поступок, Господь мог бы дать человеку (каждому из нас, если бы мы только сумели так поступить) такую душевную тишину, такой свет, который сделал бы ненужным то, к чему мы так отчаянно стремимся.

И наконец, Христос говорит этому человеку: Смотри, берегись, не согрешай больше, иначе будет еще хуже, чем то, что ты пережил... Грех, конечно, выражается словами, мыслями, поступками, волеизъявлениями; но в основе, грех – это отрыв от Бога, потому что Бог является как бы ключом нашей цельности, целостности. Если мы от Него отрываемся, то мы теряем самую возможность быть целыми. И отрываемся мы каждый раз, когда мы по отношению к другому человеку поступаем так, как не поступил бы Спаситель Христос. Он нам показал, что значит быть настоящим человеком – цельным, носящим в себе Божественную тишину и Божественную славу. Он нам показал путь; Он нас предупредил о том, что то, чего мы не сделали кому бы то ни было из наших ближних, мы не сделали и Ему; и наоборот, если мы что-либо сделали для ближнего нашего, мы Ему это сделали, потому что когда что-нибудь доброе сделано для любимого человека, то любимый никогда этого не забудет.

Вдумаемся в то, что мы сейчас читали, в те намеки понимания, которые я пробовал довести до вашего сознания. Вот, доведите их до сознания, доведите до сердца, до воли, и пусть это все расцветет в живые, творческие поступки. Аминь.

28 апреля 1991 г.


Неделя 5-я по Пасхе. О самаряныне

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда Христос разговаривал с самарянкой, Его ученики дивились: как Он может говорить с чужим человеком? Но Бог есть Бог всех: всех сотворил Господь, всех объемлет Его любовь, ко всем пришел Христос, ради всех Он жил, ради всех Он умирал, для каждого Он пережил Богооставленность, и в таинственный, страшный ад каждого человека Он вошел. Ученики еще делили людей на своих и чужих; Христос всех объемлет одной любовью. И мы призваны, будучи Христовыми, так же и относиться ко всем, ради которых пришел Спаситель на землю, ради которых Отец отдал Своего Единородного Сына на смерть.

Так ли мы относимся к людям? Не делим ли мы их на „своих” и на „чужих”, на друзей и на врагов? Мы призваны не к друзьям Божиим, а к „врагам” Божиим идти с благовестием о спасении, с благовестием о новой жизни, которая в Боге и которая им дается.

В конце сегодняшнего Евангелия Спаситель говорит: Поля уже побелели, жатва уже готова, а делателей – мало... И когда мы оглядываемся на христианское общество, на свою Церковь и на все Церкви, которые именем Христа себя называют – и справедливо! – разве мы не ужасаемся при мысли, что нас столько, а слово Божие умирает в нашей среде? Прозвучит – и умрет, прогремит – и больше ничего не слышно... Мы призваны Христом быть Его присутствием на земле, Его свидетелями; мы призваны быть на земле как бы продолжением Его воплощенного присутствия; больше того, если можно это сказать: присутствием и Христа, и Духа Святого, живущего в нас. И что? – миллионы вокруг нас жаждут; жаждут слова истины, жаждут слова надежды, слова любви, слова веры, жаждут, чтобы к ним пришел вестник от Христа, в котором они могли бы узнать Того, Кто его послал: Спасителя, не Судью, а Друга, способного сказать Иуде самому „друг Мой”... Поля побелели, миллионы жаждут, миллионы изголодались; а мы живем замкнутой, пугливой жизнью.

Когда самарянка услышала о Христе слова, которые дошли до ее души, пролились в эту душу, как живая вода проникает в иссохшую землю пустыни, – она все бросила; она забыла, зачем пришла к колодцу; она поспешила в город, чтобы поделиться с людьми чудом: она встретила Того, в Ком она почуяла Мессию, Спасителя мира Христа. И то, что она говорила и что с ней случилось, было таково, что люди поверили ее слову и пошли ко Христу... Кто, слыша наше слово, готов все бросить, все напрасные поиски, для того чтобы прийти ко Христу, Который есть и Истина, и Путь, и Жизнь? Наше свидетельство тускло, бледно; ее свидетельство было подобно пламени; оно было прозрачно, как свет: люди слышали свидетельство и не видели женщину. Когда мы говорим, как часто люди видят только нас и не слышат слова, которое звучит, которое должно было бы прогреметь через нас, через нашу прозрачность доходить до них, как жизнь.

А затем, придя ко Христу, люди говорили этой женщине слова, к которым мы относимся часто болезненно: уже не по твоему слову мы верим, – мы сами видели!.. Как часто нам хочется, чтоб человек вспомнил с благодарностью о том, что мы его привели ко Христу, мы ему открыли дверь Церкви, мы ему дали радость, надежду, зачаток веры... С какой готовностью самарянка стала незаметной; с ней случилось то же, что было с Иоанном Крестителем: Христос вырос во весь рост перед людьми – и они забыли про Иоанна...

Подумаем и мы над нашим местом в деле спасения. Как часто я слышу людей, говорящих: почему нас мало? Почему это дивное провозглашение Православия не зажигает, не просвещает всех вокруг? – потому что мы тусклы! Потому что наше слово слабо, потому что мы боимся провозглашать всем голосом – и не голосом только, а всей жизнью – наше, или, вернее, Божие благовестие.

Задумаемся же над самарянкой. Христос пришел ко всем; Он нам возвестил, что придет время, когда не тут и не там надо будет искать истинных поклонников Богу и Отцу, что те, кто поклоняется Ему, должны поклоняться Духом и Истиной. Но этот Дух, эта Истина должны просиять через нас; мы посланы в мир, мы – апостолы Христовы, мы – свидетели Его, и по нам будут судить Христа... Подумаем над нашей ответственностью, и с радостью поделимся тем богатством, тем счастьем, той верой и надеждой, тем ликованием, которые дает нам Христос. Аминь.

20 мая 1984 г.


Неделя 6-я по Пасхе. О слепом

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Мы слышали сегодня рассказ о слепорожденном. Мы не знаем опытно, что такое телесная слепота; но мы можем представить, насколько этот человек был замурован в самом себе, насколько весь окружающий его мир существовал для него лишь как отдаленное звучание, нечто, чего он не мог вообразить, представить; он мог придумать мир вокруг себя: он мог на ощупь, на слух сколько-то представить себе то, что его окружает; но полная, совершенная реальность ускользала от него.

Мы не слепы физически; но сколь многие из нас замкнуты в себе! Кто из нас может сказать, что он настолько открыт, что он способен воспринимать мир во всей его широте, во всей его глубине? Мы встречаем людей и видим их своим взором, но часто ли случается, что за внешними очертаниями, формами, всей внешностью мы прозреваем что-то глубинное в человеке? Как редко мы взглянем в глаза человека и поймем его до глубины! Мы окружены людьми, и каждый человек – единственный для Бога; но единственен ли для нас каждый человек? Разве вокруг нас не просто „люди”? Да, у них есть имена, фамилии, прозвища, мы можем их узнать по внешности, но мы их не знаем на сколько-нибудь значительной глубине...

Таково наше положение; мы слепы, мы глухи, мы бесчувственны к внешнему миру; а между тем мы призваны читать знамения. Когда мы встречаем кого-нибудь, мы должны бы подходить к этому человеку как к тайне, то есть как к чему-то, что мы можем открыть для себя только глубоким общением, войдя в такие взаимоотношения, может быть, безмолвные, может быть, облеченные в слова, но столь глубокие, что мы можем знать друг друга – не так, конечно, как Бог знает нас, но знать друг друга в свете Божием, просвещающем каждого из нас и всех нас.

Более того: мы можем, каждый в меру своих сил, своих дарований совершить то, что сделал Христос. Он отверз глаза этого человека. И что тот увидел? Первое, что он увидел, был лик воплощенного Сына Божия; иначе говоря, он увидел любовь воплощенную. Когда его очи встретили взгляд Христа, он встретил Божие сострадание, Божию любовь, Божию глубокую заботу и понимание. Точно также многие люди могли бы начать прозревать, если, встречая нас, они встречали бы людей, в глазах которых, на лице которых они могли бы увидеть сияние подлинной, трезвой любви; такой любви, которая не сентиментальна, но зряча, любви, которая способна видеть и понять. Если бы так было, мы могли бы быть для окружающих нас людей откровением того смысла, который содержит, хранит мир: через искусство, через красоту, через науку, через все средства, которыми можно уловить красоту и провозгласить ее среди людей.

Но так ли мы поступаем? Заботимся ли мы о том, чтобы донести до каждого, кого мы встречаем, широту, и глубину, и красоту, и значение всего? Не стремимся ли мы больше получать, чем давать? А ведь апостол Павел говорит, что блаженнее давать, чем получать. А он получил так много! Он получил познание Бога в собственном опыте веры; он получил все научение, и познание, и опыт, доступный Ветхому Завету, а затем Христос Сам открылся ему: чего только он не получил! И однако, он больше радовался, отдавая, потому что он не хотел быть обладателем всех выпавших ему сокровищ; он хотел делиться ими, отдавать, хотел воспламенить людей горевшим в нем огнем.

Задумаемся над тем, как мы богаты, как одарены, как много нам дано видеть, слышать. И осознаем, насколько трагично, вместе с тем, мы замкнуты в самих себе, пока мы не сокрушим эти стены ради того, чтобы давать, столь же щедро, столь же широко, не скупясь, как мы сами получили. Тогда, действительно, по слову Христову, радость наша исполнится. И никто, ничто не сможет никогда отнять ее от нас. Аминь!

4 июня 1989 г.


Неделя 7-я по Пасхе

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

В деяниях апостольских мы сегодня слышали, что, когда приближался праздник Пятидесятницы, апостол Павел отправился в Иерусалим, чтобы быть вместе со всеми, кто в этот самый день принял Святого Духа. Он единственный из апостолов не был в горнице, когда произошло это событие. Но Бог даровал ему подлинное, совершенное обращение сердца, и ума, и жизни, и подарил ему дар Святого Духа в ответ на его всецелую, предельную отдачу самого себя Ему, Богу, Которого он не знал, но Которому поклонялся.

Мы тоже находимся сейчас на пути к дню Пятидесятницы: на следующей неделе мы будем праздновать это событие. Павел на пути размышлял о том, что с ним приключилось во время его путешествия из Иерусалима в Дамаск, а потом в даре Святого Духа по молитве Анании, Нам тоже, каждому в отдельности и всем сообща, надо задуматься обо всем, что Бог нам дал. Он дал нам бытие и вдохнул в нас жизнь; не только жизнь тела, но жизнь, которая нас делает сродни Ему: Его собственную жизнь. Он дал нам познать Себя Самого, Живого Бога, и дал нам встретить в Евангелии и на путях жизни Своего Единородного Сына, Господа Иисуса Христа. И в крещении, в миропомазании, в причащении Телу и Крови Христовым, в тайне безмолвного молитвенного общения, в минуты, когда Сам Бог близко-близко подходил к нам, хотя в то мгновение мы о Нем и не думали, Он давал нам так много.

Проведем эту неделю или хоть какие-то ее отрывки, размышляя о всем, что нам дано, ставя перед собой вопрос: действительно ли мы ученики Христа? Мы знаем от апостола Павла, что значит быть учеником. Павел сказал, что жизнь для него – Христос, а смерть была бы приобретением, потому что пока он в теле, он отлучен от Христа, Которого любит, Который стал всем в его жизни, не только временной, но на всю вечность. И однако, говорит Павел, он готов жить, не умирать, потому что его присутствие на земле нужно другим... Это была мера его приобщенности Христу. Это так волнующе ясно из параллели между короткой фразой в Деяниях и другой фразой в Евангелии: и Господь Иисус Христос и Его ученик говорят о том, что теперь они идут обратно к Отцу, что время их отшествия настало... Его, Павла, жизнь во Христе созрела в такое отождествление с тем, что Христос означал, и больше того: с тем, чем Христос был, Кем Он был, что все, что относилось ко Христу, стало приложимо и к нему. Поистине, для Павла жизнь была – Христос, и он тосковал по смерти; но он научился от Бога чему-то большему, чем эта тоска по свободе, по общению с Богом, Которому он поклонялся и служил с такой верностью. Он узнал, что давать есть радость еще большая, чем получать: получив столь много такого великого, такого святого, он был готов продолжать жить, отдаваясь.

Святые услышали слово Христа: Никто не имеет любви большей, чем тот, кто отдает свою жизнь за своих друзей. Павел, другие апостолы и бесчисленные святые вслед за ними отдавали свою жизнь, истощали ее изо дня в день, забывая о себе, отвергая всякую мысль, всякую тревогу о себе, имея в помышлении только тех, кому нужен был Бог, кому нужно было слово правды, кому нужна была Божия любовь. Они жили для других; они давали так же щедро, как получили.

И мы тоже призваны научиться радости, ликующей, вдохновляющей, дивной радости давать, отвернуться от себя, чтобы быть свободными давать, – давать на всех уровнях: самое малое и самое великое. И этому нас может научить только сила Духа Святого, которая соединяет нас Христу, сотворяет нас в единое с Ним тело, в тело людей, связанных друг с другом в их полной общности, единых с Богом, Который есть наше единство.

И вот задумаемся над всем, что мы от Бога получили, и поставим перед собой вопрос: что мы можем дать? Ему – так, чтобы Он мог радоваться о нас, чтобы Он мог знать, что Он жил и умер не напрасно? И что мы можем дать тем, кто вокруг нас, начиная с самого малого, самого скромного подарка своим близким, и кончая тем, чтобы дать все, что только мы можем, тем, которым это больше нужно?.. И тогда действительно, Пятидесятница придет как дар жизни, дар, который нас связует воедино, в единое тело, способное быть на земле для других видением Царства, но также и источником жизни и радости, так, чтобы подлинно наша радость и радость всех, с кем мы встречаемся, исполнилась бы. Аминь.

11 июня 1989 г.


Неделя 8-я по Пасхе. День Святой Троицы. Пятидесятница

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Мы сейчас будем просить о полноте Святого Духа, Который Церковь наполнил, Который в Церкви живет, Которого мы получили в день, когда нас крестили и миропомазали, но Которого мы теряем – грехом, рассеянностью, жизнью не по Христу. Будем молиться о том, чтобы сошел на нас Вседержитель Святой Дух, и будем силиться принести те плоды Духа, которые описаны святым апостолом Павлом из недр его опыта: мир, радость, любовь, терпение и другие плоды, которые он упоминает, и венец которых, вершина которых – самозабвенная, жертвенная, радостная, все свое отдающая любовь. Будем молиться, чтобы Господь нам дал Духа, а сами обязуемся ныне трудиться над тем, чтобы не напрасно снизошел на нас Святой Дух. Аминь.

17 июня 1973 г.


Предыдущая глава  | СОДЕРЖАНИЕ | Следуюшая глава


Электронная библиотека "Митрополит Сурожский Антоний"
Telegram-канал "Антоний Сурожский. Проповеди"
Книги Митрополита Антония Сурожского на OZON
 

/ Рейтинг@Mail.ru